Сообщений в теме: 1456

[Stich]

можно наблюдать как и на мблюзе активировались радикалы всех родов и мастей -неужели звучащие по телевизору барабаны войны так давят на слабую человеческую психику?

[Luci Ferrum]

так нет - новая версия быдла на экспорт.

Всегда найдутся те, кто этим восхищается.

[smirnov's]

С другой стороны, дело-то полезное: не везде еще в мире знают, что от нас надо шарахаться, как от чумы. Вот, теперь и мирные шриланкийцы получили некоторое представление.

[Luci Ferrum]

С другой стороны, дело-то полезное: не везде еще в мире знают, что от нас надо шарахаться, как от чумы. Вот, теперь и мирные шриланкийцы получили некоторое представление.

Это гордость за страну так выражается - культура СМИ в действии.

[smirnov's]

Культурный человек между "Шри-ланка" и "наш" поставил бы тире. 

[Stich]

Советское время, будь оно проклято, было счастливым от того, что мозги у всех были свободны.

Полдня за молоком.

Полдня за мясом.

Стой свободно, расслабленно.

Пять минут - шаг вперед.

Думай, читай, учись.

И ты не один.

Ты движешься по общему маршруту.

Жена знает, где ты, ты знаешь, где она.

Этот отдых для мозгов назывался "очередь".

Первое добровольное построение советских людей в затылок друг другу.

Следующий отдых для мозгов - собрание.

Поднять! Укрепить! Создать!

Два часа свободного времени.

Тренируй кисть, сжимай мячик.

Тяни под столом ногами эспандер.

Курилки битком.

В туалетах примерочные.

В комнатах настроение.

Кто-то входит в отдел - все животом ящики задвигают.

В ящиках -- рюмашка, огурчик, детектив.

Мозги свободны.

И советские труженики не боялись тонкого юмора и сложных стихов литературы, произнесенных со сцены вслух.

В политике ясно.

Великое противостояние двух систем: всеобщего равенства и низкой производительности труда, с одной стороны,

и вопиющего неравенства и большой производительности труда, с другой.

И в пику обществу потребления нами было построено общество борцов за справедливость.

Общество борцов пело, читало и защищало диссертации, время от времени испытывая нужду в продуктах питания. Но это считалось для борцов естественным состоянием.

Как волны, накатывались поэты и барды на скалистый берег коммунизма и откатывались, крупновспененные и шумные.

Снова собирались, сочиняли и снова с грохотом и гулом под овации налетали на скалы грудью, ногами, лицом.

С коммунизмом боролся каждый. От первого секретаря ЦК до дворника, только что защитившего диссертацию.

С песнями и стихами было хорошо.

Еды не было по-прежнему.

Не давалась борцам еда.

Не давалась одежда.

Все гордились низким заработком и тайгой.

Коммунизм надо было строить, а капитализм строить не надо было.

Он там сам (или сам там) возник на основе дикой конкуренции и неимоверного труда.

Там платили за все, что продавали.

Отчего было много продуктов и товаров.

"Гнусные торговцы!" - кричали им борцы и пели хором.

Там не пели просто так и в лицо друг другу.

Там продавали хоры и покупали голоса.

Петь просто так было убыточно.

Физики у них не шутили, а клепали бомбу, секреты которой продавали нам их шпионы.

Их шпионы хотя и были поклонниками нашего строя, но жить у нас не хотели.

Наши тайны там шли плохо.

Один автомат. Один самолет.

Стихов не брал никто.

Юмор не переводился.

Наши, побывавшие там, возвращались, обвешанные транзисторами и сандалиями, долго и туманно говорили об отсутствии свободы, не уточняя где, а ночью слушали транзистор.

Постепенно привлекательность вещей стала расти, особенно среди наших женщин, этой черной силы, всегда предающей интересы мужчин и выбивающей из них волю и непреклонность.

Мужчины в ногах валялись у властей, чтоб поехать и привезти какую-нибудь вещь и косметику.

Противостояние стихов и косметики продолжалось долгих семьдесят лет.

И женщины победили.

Они перестали петь, начали красить щеки и ресницы.

Мужчины отбросили гитары и сели за руль.

Дети выбросили книги и ударили по кнопкам.

Ученые стали продавать, не изобретая, свое тело и мозги.

Спортсмены поменяли массовость на отъезд с продажей мастерства и мышц на Запад.

Газеты перестали думать над фактами и стали торговать фамилиями.

Секс стал покупным, прозрачным и отделился от любви.

Словами: "Хотите заняться сексом или поедим?" - встречают гостей в приличных домах.

Книги стали читаемо-выбрасываемые.

Их жизнь, как у всего продажного,- одна ночь.

Задачей искусства стало освобождение мозгов.

Уже видно, как в зрительном зале освобождается организм от наболевшего и пережитого.

Это хохот. И кто осудит...

Шахматы сверху опустились вниз и расчертили жизнь на риск и расчет.

Богатые перестали спиваться - риск велик.

Итог жизни в сорок лет. Расцвет итога в семьдесят.

В сорок лет денег нет и не будет. В тридцать лет таланта нет и не будет.

Пошла торговля.

Мы им продаем то, что горит, то есть водку и нефть.

Они нам -- то, что едят и смотрят, то есть продукты и кино.

С едой по-прежнему не идет, не мычит и не телится.

Почему у нас с едой не сложилось?

Господи! Меняются уклады, а голод стоит неподвижно, как Кремль посреди страны.

Уже и душевные враги-евреи в пустыне выращивают и выкармливают, а мы все объясняем и выясняем, почему жрать нечего.

И кто был виноват в XIX, XVIII, XVII, XVI веках и ниже, вплоть до мамонта Феди.

Сейчас все уселись вдоль трубы и запели.

"Качает!" - поют аборигены.

"Течет-течет!" – танцуют аборигены.

И так, с танцами и песнями, провожают каждый баррель.

И слово какое пенистое!

Теки-теки, дерьмо зеленое...

Продаем из-под себя!

Под названием "энергетическая сверхдержава".

Оттуда деньги в мешках передают нам, но не дают потратить, чтобы мы не распухли и не упились.

Сидим мы, смотрим, как деньги в мешках свою ценность

сохраняют, а мы свою теряем в плохо пригнанной одежде.

Старики и старухи, как и их песни, со следами былой красоты, мало едят и уже не рассчитывают ни на государство, ни на своих детей, безумно занятых мозгами.

Родители уже не помогают в юности и не мешают в старости.

Они нужны только для зачатия.

С помощью детского питания и компьютера с родителями покончено в малолетстве.

В странах потребления их грузят в автобусы, и они ездят отдельно от людей.

В странах ископаемых старики ходят по базару и все прицениваются, прицениваются, прицениваются, прицениваются и не могут прицениться.

А мозги в правительстве работают очень напряженно - как обойти трубой настырного соседа. Как газом усмирить зарвавшийся электорат. Как сделать всю еду нахала холодной и сырой.

Интеллектуальный низ страны по партиям и капиллярам лезет вверх, в парламент, за мигалкой.

Мигалку дайте поносить!

Снял с крыши - замигала в глазах.

Потушил в глазах - замигало в руках.

Потушил в руках - замигало в штанах.

Без подмигивания - не жизнь.

Жизнь взялись делать заново.

Делаем, как умеем.

Сделаем, снимем брезент, боюсь, опять получится советская власть, в душу ее!

Или то, что мелькнуло на Кутузовском проспекте - грязный "роллс-ройс".

Интересная смесь.

М.Жванецкий

[Вожатый]

1865 год

госсекретарь Российской империи А. А. Половцов:

 

"Сегодня пришло сообщение, что генерал Черняев взял Ташкент. Никто не знает, почему и зачем.

Есть все-таки что-то эротическое в происходящем на границах нашей империи".

[Stich]

Польская метательница копья Мария Андрейчик, выигравшая  серебро на олимпиаде в Токио, продала с аукциона медаль и деньги передала на операцию новорожденного ребенка.
Победитель аукциона вернул  медаль владельцу

 

[Stich]

Осенью 1800 года в таверну города Ливорно вошел нескладный худощавый молодой человек со скрипичным футляром в руках.
За одним из столиков играли в карты. Молодой человек присоединился к игре

. Ему не везло: деньги быстро таяли, и вскоре молодой человек остался без гроша.
Тогда он поставил на кон скрипку, пояснив, что она довольно дорогая. Картежники согласились, и скрипка тут же была проиграна.
Молодой человек просил вернуть ее хотя бы на сутки, ссылаясь на вечерний концерт, но над ним только посмеялись:

«Ты же сам ее на кон ставил! Мы тебя не заставляли!»
Тогда к незадачливому игроку подошел пожилой француз из-за соседнего столика.

«Я простой купец из Парижа, – сказал он, – но люблю музыку и бывал на ваших концертах.

Вы – синьор Никколо Паганини.
Так вот, скрипка ваша не из лучших. Не жалейте о ней. На вечер я дам вам другую.

Ее сделал никому не известный мастер Джузеппе Гварнери дель Джезу, но, может быть, ее звук понравится вам».
Звуком этой скрипки семнадцатилетний Паганини был очарован.
Был потрясен его игрой и парижский купец, имени которого не сохранила история.

После концерта он отказался принять скрипку обратно, подарив ее молодому гению. «Не мне, скромному любителю, на ней играть», – сказал он.
Эта скрипка Гварнери сопровождала Паганини всю жизнь. Только один раз, перед концертом в Париже, она «заболела», и Паганини отнес ее скрипичному мастеру Вильому .

Вильом сумел «вылечить» скрипку, и растроганный Паганини обнял его и вручил драгоценную шкатулку.
«У меня было две таких шкатулки, – пояснил он. – Одну я подарил врачу, исцелившему мое тело, вторую дарю вам, исцелившему душу».
До самой смерти Паганини так и не расстался с этой скрипкой Гварнери. Он завещал ее музею родного города Генуи.
Там ее можно увидеть и сейчас под именем «Вдова Паганини»

[kem1]

Как в СССР появилась «музыка на рёбрах»

 

 

 

После окончания Великой Отечественной войны артельщики Ленинграда создали настоящую подпольную отрасль звукозаписи. Их заработки составляли миллионы рублей.
К началу 1950-х, несмотря на посадки дельцов, в этой отрасли возникла конкуренция. А меломаны получили возможность слушать блатняк, белогвардейскую и западную музыку.

 

В конце 1946 года на Невском проспекте, в доме №75 артелью «Инкоопрабис» была создана студия «Звукозапись».
Создателем студии был талантливый инженер Станислав Филон, который привёз из Польши немецкий аппарат звукозаписи фирмы «Телефункен». На этом аппарате предусматривалось механическим способом вырезать на полумягких дисках из децилита звуковые бороздки, то есть фактически создавать граммофонные пластинки, причём не только копировать фабричные пластинки, но и производить запись непосредственно через микрофон. Студия была открыта под вывеской «Звуковые письма»: люди приходили в студию и наговаривали через микрофон какую-либо короткую речь, либо напевали под гитару, аккордеон или пианино какую-то песенку. (выяснилось, что децилитовых дисков в СССР не имелось, и записи производились на специальной мягкой плёнке, предназначавшейся для аэрофотосъемки). Но всё это было лишь официальным прикрытием. Главное же дело, ради чего и была рождена эта студия, было в изготовлении нелегальным путем так называемого «ходового товара».
После окончания рабочего дня, когда студия закрывалась, как раз и начиналась настоящая работа. За полночь, а часто и до утра переписывались (в основном на использованные листы рентгеновской пленки, на которой просматривались черепа, рёбра грудной клетки, кости прочих частей скелета) джазовая музыка популярных зарубежных оркестров, песни в ритмах танго, фокстрота и романсов, напетых по-русски эмигрантами первой и второй волны эмиграции из России. В их число попал и Александр Вертинский, вернувшийся в Россию ещё в 1943 году, но пластинки которого находились в те годы под запретом. Также писали песни с пластинок 20-х годов молодого Леонида Утесова, как сейчас сказали бы «блатняк» – «Гоп со смыком», «Лимончики», «Мурка» и т.п. Переписывали и ансамбли гастролировавших по странам Европы цыган, среди которых особенно славились парижские цыгане, где солистами были Владимир Поляков и Валя Димитриевич.

 

По утрам, в назначенное время, приходили с чёрного хода сбытчики-распространители, получали десятки готовых пластинок, и этот «товар» шёл в люди. Таким образом, настоящие, музыкально-танцевальные пластинки, в пику фальшиво-бодряческим советским песням, проникали в народ. Так был сломлен музыкальный «железный занавес». Однако, главной целью артельщиков всё же была не протестная деятельность, а желание зарабатывать большие деньги. Нелегальный оборот их артели достигал нескольких сотен тысяч рублей в год.
Естественно, спрос одна артель удовлетворить не могла. Через год-два начали появляться и другие подпольные студи звукозаписи. Одну из них сделали ленинградцы Борис Тайгин и Руслан Богословский. Об их деятельности позднее вспоминал сам Тайгин:

«Внимательно изучив в студии Филона принцип работы аппарата и проведя ряд необходимых замеров, Руслан сделал рабочие чертежи, после чего нашел токаря-универсала, взявшегося изготовить необходимые детали. Летом 1947 года великолепный самодельный аппарат для механической звукозаписи был готов. Всё остальное приобрести уже не представляло особых трудностей: в поликлиниках города годами копились подлежащие уничтожению старые рентгеновские снимки, и техники были только рады освободиться от необходимости периодически сжигать пленки; металлические резцы Руслан вытачивал сам, а резцы из сапфира приобретались на «толкучке» у Обводного канала.

 

Руслан Богословский в 1960-е годы)
Через очень короткое время многие сбытчики Филона переметнулись к Руслану, оценив значительно более высокий уровень качества звучания. Филон «рвал и метал», но рынок сбыта был победно завоеван Русланом! Кроме меня, делавшего из рентгеновских пленок круглые диски-заготовки с дырочкой в центре для будущих пластинок, да иногда писавшего тексты уличных песен, Руслан привлёк к постоянному участию в процессе изготовления пластинок своего приятеля Евгения Санькова – профессионального музыканта, в совершенстве владевшего аккордеоном. Кроме того, Евгений был фотографом-репродукционистом очень высокого класса. Это для Руслана была поистине двойная золотая находка. Евгений включился в деятельность нашего коллектива, который я предложил впредь именовать студией звукозаписи «Золотая собака», изготовил для этой надписи резиновый штамп, и на каждую изготовленную Русланом пластинку ставили такой оттиск.
Это было важно ещё и потому, что в Ленинграде стали расти, как грибы, кустари-халтурщики, пробовавшие на каких-то приспособлениях делать мягкие пластинки. Само собой, их качество не лезло ни в какие ворота: сплошные сбивки бороздок и нарушенная скорость – кроме хрипа с шипением их продукция ничего не издавала. А со штампом «Золотая собака» пластинки имели гарантию качества, и очень скоро покупатели поняли и оценили это новшество: пластинки Руслана всегда шли нарасхват.
Вскоре Евгений Саньков совершил своеобразную революцию в деле изготовления мягких пластинок: он предложил, предварительно смыв с пленки эмульсию с изображением ребер, наклеивать образовавшуюся прозрачную пленку на изготовленный фотоснимок, причем пленка автоматически приклеивается к фотоснимку за счет эмульсии на самом снимке. А потом – вырезается круг, делается запись, и пластинка готова! Вместо дурацких рёбер – на более прочной основе – любого вида фотоизображение. Выигрыш двойной: прочность и великолепный внешний вид.

 

 

Не удержавшись от тщеславного хвастовства, Руслан снова пришел в студию к Филону и показал такую пластинку. Филон в первую минуту был в шоке, но, вовремя опомнившись, он, изобразив наивность, спросил, как такое достигнуто? Руслан раскрыл секрет. Естественно, в скором времени в студии на Невском, вместо зелёной аэропленки, появились пластинки с изображением Медного Всадника и надписью по кругу: «Ленинградская студия художественной звукозаписи».
Так прошли 1947-й, 1948-й, 1949-й и заканчивался 1950 год. Приближался ноябрьский коммунистический праздник. И вот 5 ноября – с раннего утра и до позднего вечера – по всему Ленинграду пошли повальные аресты всех тех, кто был причастен к изготовлению или сбыту подпольных пластинок. Были заполнены буквально все кабинеты ОБХСС на Дворцовой площади, куда свозили всех арестованных, а также конфискованные звукозаписывающие аппараты, плёнки, зарубежные пластинки-оригиналы и все прочие атрибуты. Арестовано в этот чёрный день было около 60 человек. Все арестованные были разделены на отдельные группы. Спустя одиннадцать месяцев нахождения под следствием, нас троих – Руслана Богословского, Евгения Санькова и меня – объединили в группу и судили одновременно, в сентябре 1951 года. В одном из пунктов обвинительного заключения мне инкриминировалось «изготовление и распространение граммофонных пластинок на рентген-плёнке с записями белоэмигрантского репертуара, а также сочинение и исполнение песен, с записью их на пластинки, хулиганско-воровского репертуара в виде блатных песенок». Мне дали 5 лет, Евгений Саньков тоже получил 5 лет. Руслан Богословский – 3 года.

Освободившись из заключения по амнистии 1953 года, все мы вскоре опять встретились. Руслан по сохранившимся чертежам восстановил звукозаписывающий аппарат, и возрожденная «Золотая собака» с новыми силами и удвоенной энергией приступила к творческой работе. Усовершенствованный Русланом аппарат, теперь мог писать и долгоиграющие пластинки со скоростью 33 оборота в минуту. Филон посчитал это новшество излишним и по-прежнему писал пластинки со скоростью 78 оборотов в минуту: это было быстрее и проще в изготовлении.

 

Но 1957 год опять принёс огорчение Руслану: он вновь был арестован по доносу осведомителя, втеревшегося в доверие как сбытчик. Отсидев 3 года в лагере, Руслан возвратился в Ленинград и, собрав друзей, в третий раз восстановил деятельность легендарной «Золотой собаки». На торжестве после возвращения из лагеря Руслан объявил нам, что параллельно с возобновлением перезаписи долгоиграющих мягких пластинок, он будет готовиться к изготовлению настоящих, как делают их на заводе, твёрдых пластинок. В конце 1960 года Руслан показал нам две небольшие пластинки, имеющие в центре огромные дырки (такие пластинки – на 45 оборотов в минуту – применяются в музыкальных автоматах, устанавливаемых, как правило, в зарубежных кафе). Никакой этикетки на них не было. Поставив их на проигрыватель, мы услышали Луиса Армстронга, а на другой стороне пластинке были рок-энд-роллы в исполнении джаз-оркестра Билла Хэлли. Пластинки были абсолютно, как заводские, разве что не было этикеток.
На этот раз «Золотая собака», одновременно выпуская как мягкие, так и твёрдые пластинки, просуществовала чуть больше года. Органы ОБХСС, предварительно выследив нового помощника Руслана – Юманкулова, задержали его и вынудили рассказать о деятельности студии. Милиция арестовала Руслана как раз в момент процесса изготовления твёрдой пластинки. На этот раз судили Руслана показательным судом, состоявшемся в Доме Техники на Литейном пр., 62. Он опять получил 3 года лагерей, Юманкулов же отделался условным сроком наказания.

 

С конца 1960-х в продаже появились различные модификации новой техники, именуемой магнитофонами. Они за баснословно короткий срок полностью вытеснили мягкие пластинки. Эпоха «музыки на рёбрах», после 15-ти лет победного шествия, окончательно закончилась, уступив место магнитофону.

 

https://back-in-ussr...-na-rebrah.html

 

[neolatin]

 

Как в СССР появилась «музыка на рёбрах»

 

 

 

После окончания Великой Отечественной войны артельщики Ленинграда создали настоящую подпольную отрасль звукозаписи. Их заработки составляли миллионы рублей.
К началу 1950-х, несмотря на посадки дельцов, в этой отрасли возникла конкуренция. А меломаны получили возможность слушать блатняк, белогвардейскую и западную музыку.

 

 

В конце 1946 года на Невском проспекте, в доме №75 артелью «Инкоопрабис» была создана студия «Звукозапись».
Создателем студии был талантливый инженер Станислав Филон, который привёз из Польши немецкий аппарат звукозаписи фирмы «Телефункен». На этом аппарате предусматривалось механическим способом вырезать на полумягких дисках из децилита звуковые бороздки, то есть фактически создавать граммофонные пластинки, причём не только копировать фабричные пластинки, но и производить запись непосредственно через микрофон. Студия была открыта под вывеской «Звуковые письма»: люди приходили в студию и наговаривали через микрофон какую-либо короткую речь, либо напевали под гитару, аккордеон или пианино какую-то песенку. (выяснилось, что децилитовых дисков в СССР не имелось, и записи производились на специальной мягкой плёнке, предназначавшейся для аэрофотосъемки). Но всё это было лишь официальным прикрытием. Главное же дело, ради чего и была рождена эта студия, было в изготовлении нелегальным путем так называемого «ходового товара».
После окончания рабочего дня, когда студия закрывалась, как раз и начиналась настоящая работа. За полночь, а часто и до утра переписывались (в основном на использованные листы рентгеновской пленки, на которой просматривались черепа, рёбра грудной клетки, кости прочих частей скелета) джазовая музыка популярных зарубежных оркестров, песни в ритмах танго, фокстрота и романсов, напетых по-русски эмигрантами первой и второй волны эмиграции из России. В их число попал и Александр Вертинский, вернувшийся в Россию ещё в 1943 году, но пластинки которого находились в те годы под запретом. Также писали песни с пластинок 20-х годов молодого Леонида Утесова, как сейчас сказали бы «блатняк» – «Гоп со смыком», «Лимончики», «Мурка» и т.п. Переписывали и ансамбли гастролировавших по странам Европы цыган, среди которых особенно славились парижские цыгане, где солистами были Владимир Поляков и Валя Димитриевич.

 

По утрам, в назначенное время, приходили с чёрного хода сбытчики-распространители, получали десятки готовых пластинок, и этот «товар» шёл в люди. Таким образом, настоящие, музыкально-танцевальные пластинки, в пику фальшиво-бодряческим советским песням, проникали в народ. Так был сломлен музыкальный «железный занавес». Однако, главной целью артельщиков всё же была не протестная деятельность, а желание зарабатывать большие деньги. Нелегальный оборот их артели достигал нескольких сотен тысяч рублей в год.
Естественно, спрос одна артель удовлетворить не могла. Через год-два начали появляться и другие подпольные студи звукозаписи. Одну из них сделали ленинградцы Борис Тайгин и Руслан Богословский. Об их деятельности позднее вспоминал сам Тайгин:

 

«Внимательно изучив в студии Филона принцип работы аппарата и проведя ряд необходимых замеров, Руслан сделал рабочие чертежи, после чего нашел токаря-универсала, взявшегося изготовить необходимые детали. Летом 1947 года великолепный самодельный аппарат для механической звукозаписи был готов. Всё остальное приобрести уже не представляло особых трудностей: в поликлиниках города годами копились подлежащие уничтожению старые рентгеновские снимки, и техники были только рады освободиться от необходимости периодически сжигать пленки; металлические резцы Руслан вытачивал сам, а резцы из сапфира приобретались на «толкучке» у Обводного канала.

 

Руслан Богословский в 1960-е годы)
Через очень короткое время многие сбытчики Филона переметнулись к Руслану, оценив значительно более высокий уровень качества звучания. Филон «рвал и метал», но рынок сбыта был победно завоеван Русланом! Кроме меня, делавшего из рентгеновских пленок круглые диски-заготовки с дырочкой в центре для будущих пластинок, да иногда писавшего тексты уличных песен, Руслан привлёк к постоянному участию в процессе изготовления пластинок своего приятеля Евгения Санькова – профессионального музыканта, в совершенстве владевшего аккордеоном. Кроме того, Евгений был фотографом-репродукционистом очень высокого класса. Это для Руслана была поистине двойная золотая находка. Евгений включился в деятельность нашего коллектива, который я предложил впредь именовать студией звукозаписи «Золотая собака», изготовил для этой надписи резиновый штамп, и на каждую изготовленную Русланом пластинку ставили такой оттиск.
Это было важно ещё и потому, что в Ленинграде стали расти, как грибы, кустари-халтурщики, пробовавшие на каких-то приспособлениях делать мягкие пластинки. Само собой, их качество не лезло ни в какие ворота: сплошные сбивки бороздок и нарушенная скорость – кроме хрипа с шипением их продукция ничего не издавала. А со штампом «Золотая собака» пластинки имели гарантию качества, и очень скоро покупатели поняли и оценили это новшество: пластинки Руслана всегда шли нарасхват.
Вскоре Евгений Саньков совершил своеобразную революцию в деле изготовления мягких пластинок: он предложил, предварительно смыв с пленки эмульсию с изображением ребер, наклеивать образовавшуюся прозрачную пленку на изготовленный фотоснимок, причем пленка автоматически приклеивается к фотоснимку за счет эмульсии на самом снимке. А потом – вырезается круг, делается запись, и пластинка готова! Вместо дурацких рёбер – на более прочной основе – любого вида фотоизображение. Выигрыш двойной: прочность и великолепный внешний вид.

 

 

Не удержавшись от тщеславного хвастовства, Руслан снова пришел в студию к Филону и показал такую пластинку. Филон в первую минуту был в шоке, но, вовремя опомнившись, он, изобразив наивность, спросил, как такое достигнуто? Руслан раскрыл секрет. Естественно, в скором времени в студии на Невском, вместо зелёной аэропленки, появились пластинки с изображением Медного Всадника и надписью по кругу: «Ленинградская студия художественной звукозаписи».
Так прошли 1947-й, 1948-й, 1949-й и заканчивался 1950 год. Приближался ноябрьский коммунистический праздник. И вот 5 ноября – с раннего утра и до позднего вечера – по всему Ленинграду пошли повальные аресты всех тех, кто был причастен к изготовлению или сбыту подпольных пластинок. Были заполнены буквально все кабинеты ОБХСС на Дворцовой площади, куда свозили всех арестованных, а также конфискованные звукозаписывающие аппараты, плёнки, зарубежные пластинки-оригиналы и все прочие атрибуты. Арестовано в этот чёрный день было около 60 человек. Все арестованные были разделены на отдельные группы. Спустя одиннадцать месяцев нахождения под следствием, нас троих – Руслана Богословского, Евгения Санькова и меня – объединили в группу и судили одновременно, в сентябре 1951 года. В одном из пунктов обвинительного заключения мне инкриминировалось «изготовление и распространение граммофонных пластинок на рентген-плёнке с записями белоэмигрантского репертуара, а также сочинение и исполнение песен, с записью их на пластинки, хулиганско-воровского репертуара в виде блатных песенок». Мне дали 5 лет, Евгений Саньков тоже получил 5 лет. Руслан Богословский – 3 года.

 

Освободившись из заключения по амнистии 1953 года, все мы вскоре опять встретились. Руслан по сохранившимся чертежам восстановил звукозаписывающий аппарат, и возрожденная «Золотая собака» с новыми силами и удвоенной энергией приступила к творческой работе. Усовершенствованный Русланом аппарат, теперь мог писать и долгоиграющие пластинки со скоростью 33 оборота в минуту. Филон посчитал это новшество излишним и по-прежнему писал пластинки со скоростью 78 оборотов в минуту: это было быстрее и проще в изготовлении.

 

Но 1957 год опять принёс огорчение Руслану: он вновь был арестован по доносу осведомителя, втеревшегося в доверие как сбытчик. Отсидев 3 года в лагере, Руслан возвратился в Ленинград и, собрав друзей, в третий раз восстановил деятельность легендарной «Золотой собаки». На торжестве после возвращения из лагеря Руслан объявил нам, что параллельно с возобновлением перезаписи долгоиграющих мягких пластинок, он будет готовиться к изготовлению настоящих, как делают их на заводе, твёрдых пластинок. В конце 1960 года Руслан показал нам две небольшие пластинки, имеющие в центре огромные дырки (такие пластинки – на 45 оборотов в минуту – применяются в музыкальных автоматах, устанавливаемых, как правило, в зарубежных кафе). Никакой этикетки на них не было. Поставив их на проигрыватель, мы услышали Луиса Армстронга, а на другой стороне пластинке были рок-энд-роллы в исполнении джаз-оркестра Билла Хэлли. Пластинки были абсолютно, как заводские, разве что не было этикеток.
На этот раз «Золотая собака», одновременно выпуская как мягкие, так и твёрдые пластинки, просуществовала чуть больше года. Органы ОБХСС, предварительно выследив нового помощника Руслана – Юманкулова, задержали его и вынудили рассказать о деятельности студии. Милиция арестовала Руслана как раз в момент процесса изготовления твёрдой пластинки. На этот раз судили Руслана показательным судом, состоявшемся в Доме Техники на Литейном пр., 62. Он опять получил 3 года лагерей, Юманкулов же отделался условным сроком наказания.

 

С конца 1960-х в продаже появились различные модификации новой техники, именуемой магнитофонами. Они за баснословно короткий срок полностью вытеснили мягкие пластинки. Эпоха «музыки на рёбрах», после 15-ти лет победного шествия, окончательно закончилась, уступив место магнитофону.

 

https://back-in-ussr...-na-rebrah.html

 

Вот проклятый совок! Рецидивиста упорно осуждают на короткие сроки. В США такие барыги,котоые не платят налоги,получили бы от двух до трех...пожизненных!

[ShamgA]

Вот проклятый совок! Рецидивиста упорно осуждают на короткие сроки. В США такие барыги,котоые не платят налоги,получили бы от двух до трех...пожизненных!

Дело в том, что осудили их вовсе не за уклонение от уплаты налогов (они, может быть, и не против были их оплачивать) а за: 

изготовление и распространение граммофонных пластинок на рентген-плёнке с записями белоэмигрантского репертуара, а также сочинение и исполнение песен, с записью их на пластинки, хулиганско-воровского репертуара в виде блатных песенок
Боюсь на указанные деяния в США всем на...ть

Сообщение отредактировал: ShamgA - 29 January 2022 - 13:32

[bd]

Вот проклятый совок! Рецидивиста упорно осуждают на короткие сроки. В США такие барыги,котоые не платят налоги,получили бы от двух до трех...пожизненных!

Не удержусь, уточню.

В США, как впрочем и любой нормальной стране, не запрещали и не запрещают частную инициативу. Работай, зарабатывай и да, плати налоги. В СССР же такую деятельность объявили нетрудовыми доходами, разницу не видишь?

[neolatin]

Не удержусь, уточню.

В США, как впрочем и любой нормальной стране, не запрещали и не запрещают частную инициативу. Работай, зарабатывай и да, плати налоги. В СССР же такую деятельность объявили нетрудовыми доходами, разницу не видишь?

В СССР во времена Сталина работали артели.И взяли не за нетрудовую деятельность,а за сокрытие левых доходов. Неуплата налогов в США классифицируется как тяжкое преступление,наравне с убийством.

Я эти пластинки на костях покупал года с 80-го,свободно,в райцентре на автостанции. Так что не передергивайте.

Пс Первая пластинка была Отель Калифорния.К вопросу о контенте.

Сообщение отредактировал: neolatin - 29 January 2022 - 13:59

[Prof.Nimnul]

Ну как бы 80-е это совсем не то, что конец 40х и 50-е. Сейчас тоже не будет претензий от правообладателя, если пытаться продавать "новую Матрицу" на VHS-кассете

[neolatin]

Ну как бы 80-е это совсем не то, что конец 40х и 50-е. Сейчас тоже не будет претензий от правообладателя, если пытаться продавать "новую Матрицу" на VHS-кассете

При Сталине кооперативные артели работали вовсю. Ну а хитрожопых барыг,кто утаивает доходы от государства,нигде не любят.

и не путай начало 80-ых с поздними 80-тыми. После обьявления перестройки и гласности,было всё по другому.

[Stich]

Однажды Чехова посетили три пышно одетые дамы, наполнив его комнату шумом шелковых юбок и запахом крепких духов, они чинно уселись против хозяина, притворились, будто бы их очень интересует политика, и - начали "ставить вопросы".
- Антон Павлович! А как вы думаете, чем кончится война?
Антон Павлович покашлял, подумал и мягко, тоном серьезным, ласковым ответил:
- Вероятно - миром...
- Ну, да, конечно! Но кто же победит? Греки или турки?
- Мне кажется - победят те, которые сильнее...
- А кто, по-вашему, сильнее? - наперебой спрашивали дамы.
- Те, которые лучше питаются и более образованны...
- Ах, как это остроумно! - воскликнула одна.
- А кого вы больше любите - греков или турок? - спросила другая.
Антон Павлович ласково посмотрел на нее и ответил с кроткой, любезной улыбкой:
- Я люблю - мармелад... а вы - любите?
- Очень! - оживленно воскликнула дама.
- Он такой ароматный! - солидно подтвердила другая.
И все три оживленно заговорили, обнаруживая по вопросу о мармеладе прекрасную эрудицию и тонкое знание предмета. Было очевидно - они очень довольны тем, что не нужно напрягать ума и притворяться серьезно заинтересованными турками и греками, о которых они до этой поры и не думали.
(Максим Горький. "Статьи о Чехове")

[Stich]

Памяти ИСААКА  БАБЕЛЯ
27 января 1940 г. органами НКВД  был расстрелян Исаак Бабель

немного из него:
«Мы оба смотрели на мир, как на луг в мае, как на луг, по которому ходят женщина  и кони»;
«Выпивайте и закусывайте, пусть вас не волнует этих глупостей»;
«Не говори “нет”, русский человек, когда жизнь шумит тебе “да”»;
«По городу слонялась бездомная луна. И я шёл с нею вместе, отогревая в себе неисполнимые мечты и нестройные песни»;
«Забудьте на время, что на носу у вас очки, а в душе осень»;
«Никакое железо не может войти в человеческое сердце так леденяще, как точка, поставленная вовремя».

 

[Stich]

весной 1967 года изготовление реплик немецких тяжёлых танков «Тигр» для съёмок «Огненной дуги» поручили 17-му бронетанковому ремонтному заводу Прикарпатского военного округа.

С июля 1944 года этот завод, созданный для ремонта бронетехники 1-го и 4-го Украинских фронтов, находился во Львове.

Львовский бронетанковый ремонтный завод (БТРЗ) ,единственный из более чем двадцати танкоремонтных заводов страны,собрал все награды, которыми тогда отмечали передовые промышленные предприятия страны.

В их числе почётное звание «Предприятие коммунистического труда» и Памятное знамя ЦК КПСС, Президиума ВС СССР, СМ СССР и ВЦСПС.

Здесь проводились совещания начальников танкоремонтных заводов (в том числе под руководством маршала бронетанковых войск А.Х. Бабаджаняна) и мероприятия с участием представителей союзных армий.

Кроме того, тут проходили производственную и преддипломную практику иностранные офицеры-слушатели Военной академии бронетанковых войск, а также студенты Московского высшего технического училища имени Н.Э. Баумана.

 

Танки Т-44, переделанные под немецкие «Тигры» для съёмок киносериала «Освобождение», на площадке Львовского завода

 

 

На скриншоте из кинофильма «Аты-баты шли солдаты» (1976) можно видеть, что «Тигр» Львовского танкоремонтного завода на базе Т-44 выгодно отличался от широко распространённых в советском кинематографе подделок под Pz.IV на базе послевоенных Т-54/55

 

 

[Stich]

«Я был на гастролях в Германии. Простудился. Кашлял. Меня повезли к врачу делать рентген.

Я вылез из машины — и упал. Это, как потом выяснилось, меня схватил инфаркт. Сильный, мощный.

Что-то разорвалось внутри сердца. Была клиническая смерть. Меня подтащили к приборам, подключили. Ну вроде бы работает сердце. Отняли приборы.

А у меня — второй инфаркт.
Сыну моему обо мне сказали: разговаривай с ним, зови его, услышит тебя — вернется. Видно, я не был тогда готов к смерти. 

Девять дней — до операции, девятнадцать дней — после; короче, двадцать восемь дней я неизвестно где блуждал.
Но все-таки меня немцы спасли. И я счастлив, что они меня спасли.
Немцы говорили мне, что видели «Белорусский вокзал».

И что были потрясены.
...  Многие этого не понимают, но главное, что мы — живы.

Мы живем. И где-то есть нормальные умные люди, которые занимаются своим делом, а не выясняют отношения, как  власти.

Эти люди беспокоятся, чтобы всем было хорошо.

Так не бывает, чтобы наверху все были образованными и умными.

Вот они и дерутся. Да если бы от этих драк была хоть какая-то польза людям! 
Я когда-то давно был в Париже. Вечер, полыхает реклама, кафе, кафе...

Столики прямо на улицах, веселые люди — прекрасное зрелище.

И двое целуются, ни на кого не обращая внимания.

Если спросить там у кого-нибудь, кто президент Франции, может, один из десяти вспомнил бы: "Кажется, Помпиду".

Через десять лет я снова попал во Францию.

Те же кафе, такие же веселые люди.

И снова: "Кажется, Миттеран".

Нам до этого далеко..."

 

Сегодня, 29 января,  День  памяти  великого комика,  великого трагика,  по-настоящему Народного  артиста  Евгения Леонова.